Только хуже
Вороны роют грязь под снегом
На лужах скань иголок льда
Сереют тучи в небе пегом
Убили чувства холода.
И вновь сознание готово
Проклясть зимы мертвящий сон
Уже фальшивит бестолково
Душевной скуки камертон.
Мы позабудем радость лета
Тепло ночей и блеск зарниц
В плену искусственного света
Забитых пластиком темниц.
Метель научит нас терпенью
Заставит жадно пить вино
Под веток мерзлое скрипенье
И ветер стонущий в окно.
И дальше будет только хуже:
Сквозь липкий бред запойной тьмы
В пустых мечтах, в игре досужей
Пройдет безвременье зимы.
* * *
Повстречало бабье лето злую осень во лесах
Растворились птичьи стаи в дальних, южных небесах
Ветер рвет кусты и ветки, листья ржавые метёт
По утрам на черных лужах серебрится хрупкий лёд.
После летнего запоя солнце киснет с бодуна
День и ночь рыгает желчью косорылая луна
Не видать в окошках света, на деревне - ни души
Даже кошки передохли в свято-муромской глуши.
Небо падает на землю, да никак не упадет
Бабки гонят самогонку на три месяца вперед
Четвертной за четвертинку, без закуски - из горла
Завязалась злая осень в три погибельных узла.
На погосте черный ворон чью-то память сторожит
В куполах гуляет эхо отзвучавших панихид
В нем печали, воздыханье, неумелая мольба
За оградками смирилась средне-русская судьба.
На могилах незабудки почернели на корню
Режут взор кресты сырые, по глазам - сквозь пятерню.
Без стакана не развеять ужас древней ворожбы
Выше сосен громяздятся бесконечные гробы.
***
Упала хмарь седая на луга,
Повымокло от леса и до леса,
Еще вчера - воздушные - стога
Отяжелели в сумраке белесом.
От большака, петляя по кустам,
Ведет меня разбитая грунтовка
В унылые, забытые места
Которые и поминать неловко.
Дорожная разбита колея,
Залитая земля жиреет грязью,
Молчит деревня черная моя
Дождливой перепутанная бязью.
Гниют заборы в мокрой лебеде
Среди забытой Богом глухомани,
И сотни переломанных жердей
Годами жизни кажутся по-пьяни.
Когда растащит ветер облака,
Открыв дорогу к звездам в поднебесье,
Уйдет на росстань давняя тоска
И скроется в туманном мелколесье.
Моя душа в объятьях тишины
Воспрянет после пьяной карусели,
И мне подарит лес цветные сны
В тончайших красках влажной акварели.
Старуха Сретенка
Осенним холодом объята
Старуха Сретенка, в ночи,
Пивные пробки как опята,
Морозит в лужицах мочи.
Шуршит пакетами, спросонья
Перебирая барахло
И на витринное стекло
Клеймо печатает ладонью.
Её похмельный, мутный взор
Рекламой жуткой приукрашен
И тёмных двориков позор
Пугает запахом параши.
Она кряхтит из - под колёс
Машин, уснувших вкривь и вкось
И прислонившись к тротуару
Тревожно дремлет с ним на пару.
Пустые офисы молчат
Закрыты двери рэсторанов
Лишь стая жалких собачат -
Её обычная охрана
И этим пользуется бомж
Хозяин уличной помойки:
Под хлипкой крышей из рогож
Он дрочит хуй на ржавой койке.
Сквозь жар ночей
Сквозь жар ночей и тополиный пух
Распятые в посталкогольной коме
На рубеже, на жизненном изломе
Мы вдаль стремим свой непокорный дух!
Нас окружают тучи жирных мух
Мы словно мясо в грязном гастрономе
Нас презирают в этом желтом доме
И награждают градом оплеух.
Кругом замки и боль иных желаний
Пульсирует в темницах подсознаний
И не спасает галоперидол.
Нас будут здесь мурыжить до упора
Но похую врачебный произвол
Ценителям портвейна и кагора.
Летать и ползать!
Каков июль... Жара, а ночью грозы
Трава в лугах не скошена - по грудь
И на цветах блестящие стрекозы
Глазами ловят солнечную жуть.
В искрящемся пространстве над рекою
Сверкают черно-белые стрижи
Их страсти только вечер успокоит
Накрыв прохладой крылышки-ножи.
В полуночь дождь закапает чуть слышно
Оплакивая солнечный закат
И грохотом окончится затишье
И молнии заблещут невпопад!
Мираж огня над крышами зависнет
Качнется чуть и ливень смоет жар
В молчанье трав светящиеся слизни
Услышат зов заоблачных Стожар.
Каприз
На черный бархат небосклона
Наброшен шелк искристых звезд
Из первозданного рулона
И плазмы солнечной внахлест.
Пространства выгнутые складки
Пробиты светом неземным
И мироздания загадки
Надежно спрятаны за ним.
Порой молчание вселенной
Красноречивей страстных слов
О кратком миге жизни тленной
Среди безвременья веков.
В сплетеньях золота на черном
Мы видим сказочный эскиз
И верим! Верим в чудотворный
Предвечной мудрости каприз.
Героический сонет
Недвижен труп убитого кумира
В его глазах кровавая печаль
Глядит куда то в призрачную даль
За горизонт нордического мира.
Повержен в грязь грабитель и задира
Над ним глумится конченая шваль
Мочой разит изрубленная сталь
И боевая сломлена секира.
Но близятся валькирий голоса
Зовущие убитых в небеса
Под звуки удивительных мелодий
Ведёт берсерков лунная тропа
Туда, где пиво льётся в черепа
И на пирах владычествует Один
Земляника
Светло и тихо в утреннем лесу
Трава блистает сколом малахита
Листва берез качаясь на весу
Лучистой энергетикой пробита.
Но нет жары и дышится легко
Поляны источают запах ягод
И навевают сладостный покой
Душе, изнемогающей от тягот.
Уходит всё: заботы и тоска,
Безумные капризы и тревоги
И кажется что нас издалека
Разглядывают призрачные боги.
Тончайшей паутинкой на лету
Теряется сознание в природе -
Мы сердцем ощущаем красоту
В кроваво-земляничном хороводе.
Насрать на все
Когда на улицах столицы
Зажгутся лампы фонарей
И ночь сотрёт прохожих лица
Я выползаю из дверей
И вдаль иду походкой вялой
Брезгливо шаркая ногой
И скорчив постное ебало
Плююсь подсолнечной лузгой
И бормочу свои угрозы
Полупроклятья, полубред
Наверняка мои неврозы
Людей пугают. Мне во след
Летят плевки и мат циничный
Звучит с издёвкой пополам
Всё как всегда и ночь привычна
Я напиваюсь пивом в хлам
И жду рассветный час на лавке
Среди бутылок и газет..
Хуёво мне в московской давке
Где я блуждаю сорок лет.
Наследие предков
Пришла зима, а снега нет в помине
Угрюмый ветер ёрзает в полях
Крестьянин, задавая корм скотине
Выписывает спьяну кренделя.
Старик с утра нажрался самогонки
Ведь пенсию пропил уже давно
И даже похоронные тыщонки
Истратил на поганое вино.
Вокруг его нахохлясь бродят куры
Сердито подбирая колоски
Да собачонка вздрагивает шкурой
Чуть слышно подвывая от тоски.
Над черной крышей старенького дома
Волною кучерявится дымок
И тянется по небу невесомо
Белесою дорожкой на восток.
В избе тепло натоплена лежанка
На лавочке храпит трехцветный кот
А у лампады старая крестьянка
С надеждою взирает на киот.
Её глаза повыцвели с годами
И голова в узорах серебра
Она одна стоит под образами
В смиренном ожидании добра.
Дождь
За окном ненастный вечер
Хлесткий ливень бьет в стекло
Ветер листья рвет и мечет
Все вокруг заволокло
Пеленою клочковатой
Сквозь которую - не зги
Не видать соседской хаты
Только мутные круги
Пузыри и струйки влаги
Бьют, колотятся, гремят
Чертят змейки и зигзаги
Третий день уже подряд.
Дождь идет - тяжелый, частый
Месит пыль и глину в грязь
Среднерусское ненастье
Куролесит не таясь.
Омут
Из тумана, над старицей Истры,
В чёрный омут глазеет Луна
И мальки, отражаясь как искры
Неразумно ныряют до дна.
Глубоко под отвесным обрывом
Бьют кристальные воды ключей
Там сомы - людоеды тоскливо
Полнолуния жаждут ночей.
Там в холодной и давящей глыби
Безнадёга и ужас царят
И огромные, страшные рыбы
Будто трупы уложены в ряд.
Их осклизлые, мерзкие пасти
Испускают белесую муть
А глазницы лишенные страсти
Бесконечны как смертная жуть.
Словно маски трагедий безмолвных
Эти монстры застыли на дне
И течения скорбного волны
Мертвецов им приносят извне.
Крапива
На задворках, возле старой бани
Где крапива выросла в сажень
Безнадёга-грусть меня достанет
И проноет рядом целый день.
К вечеру, когда коров подоят
И уснут в заботах старики
Я тряхнув кудлатой головою
Выйду прогуляться у реки.
В полутьме сойду по косогору
Как по тропке собственной судьбы
Мне бы забухать сегодня в пору
Да спасают бабкины мольбы.
Серебром плывет по тихой речке
Месяц, утопив в воде рога
Жизнь моя давно не богу свечка
Правда и не черту кочерга.
Закричит в дали ночная птица
Растревожив эхом темноту
Оттого ли мне сейчас не спится
Что не встретил я свою мечту?
Пролетела молодость шальная
Средь ворья, блядей и фраеров
Вместо дома мне была пивная
А наградой клетки мусаров.
Проебались старые подружки
Сгинули братишки-кореша
Видно здесь в далекой деревушке
Буду доживать я не спеша.
Верю я, что вновь меня поманит
Девичья, застенчивая тень
У забора, возле старой бани
Где крапива выросла в сажень.
